"К детям ездят герои. Бабушки - прибежище мое."(с) ardnaskelaa Я хотела сделать два отдельных поста - позитивный и грустный, но поняла, что это нельзя разделять. Когда ты помогаешь людям, случается и очень радостное и очень печальное - это две части единого целого. И воспринимать их надо именно так.Часть первая. О том, что волонтерство затягивает и о героизме.Волонтерской деятельностью в рамках проекта
"Старость в радость" я занимаюсь не так давно - всего 4 месяца. Не буду строить из себя героя - в ДП я съездила всего один раз, в январе, и уже пару месяцев как собираюсь съездить во второй раз... а пока работаю, учусь и пишу письма бабушкам и дедушкам. И даже сама не заметила, как их стало у меня уже трое - две бабушки и один дедушка.
По поводу писем я боялась. Боялась, что быстро перегорю, что энтузиазм кончится, как это часто у меня бывает... И не заметила, как место энтузиазма заняло чувство ответственности. Да, письма - это ответственная работа. Зато теперь минуты томительного ожидания в том же аэропорту всегда легко заполнить - достаточно достать блокнотик, ручку и написать традиционное "Здравствуйте, милая Тамара Михайловна!..".
Я не афиширую широко свое волонтерство, но бывает так, что когда новый человек узнает о моем занятии, он спрашивает: "А почему именно бабушки?.. Почему не сироты, не бездомные или не инвалиды?".
Почему?"Да не знаю, - честно отвечаю я. - Почитала и проняло".
Как-то сразу я поняла, что бабушки - это мое.
"Дети - это наше будущее", безусловно. Отчасти поэтому вокруг них всегда больше желающих помочь, чем вокруг доживающих свои последние дни стариков. Я за будущее - обеими руками, но и настоящее мне небезразлично. А настоящее - это как раз бабушки и дедушки.
Это раз.
Два - это то, что будущее не всегда безоблачно, как можно предположить, глядя на старшие группы детдома. Подростки, которые слушают попсу и мечтают сняться в "Доме-2", вряд ли будут мне духовно близки. Особенно напрягает осознание того, что их система ценностей еще формируется и есть шансы их "перевоспитать". Но даже я сама понимаю, что "перевоспитание" - маразм.
Бабушек мне перевоспитать не хочется. Это совершенно сложившиеся личности, их можно принимать или не принимать. Почему-то мне так легче.
Три - при виде маленьких-хорошеньких детей-сирот редкая девушка не испытывает душевного порыва усыновить сразу всех. Усыновить сразу всех закон не даст, и слава богу. Я даже котенка не решаюсь завести, потому что не уверена, хватит ли мне времени (и ответственности!) вовремя его кормить, убирать за ним и прочая. На всякого рода птичьих рынках на котят не смотрю - чтобы себя не травмировать.
По этой же причине я не езжу в детские дома. Я просто изрыдаюсь там от желания "забрать немедленно Колю, Витеньку и Надюшу". К этому я еще морально не готова. По этой причине я и считаю, что к детям ездят герои (см. эпиграф). Кстати, перед командировкой я нашла выход на один из детских домов - и очень радовалась, что теперь есть кому передавать лишние канцтовары и игрушки, если таковые возникают. Но ехать туда - боюсь. Честно.
Четыре: я также морально не совсем готова видеть человеческие страдания и тяжелые болезни - это закрывает мне дорогу к инвалидам, детям с отклонениями в развитии, а также в хосписы и тому подобные заведения. Я понимаю, что это нужно, что это очень нужно, что это тоже - наше настоящее. Но, кажется, я даже в палаты сестринского ухода побоялась бы съездить. Ругать себя за малодушие - бессмысленно. Деньгами - помогаю, но личным участием пока не могу.
Поэтому чистенький и благополучный ДП вроде Верхнего Услона - лучший для меня выход. Пообниматься с бабушками, послушать истории их жизни, привезти им гостинцев - это гораздо легче для меня, чем многое другое.
Однако и тут есть сложности. Но о них чуть ниже.Часть вторая. О Москве, Жене, Лизе, Марине и о милой Анне Михайловне, которой больше нетПоследние два дня в Москве были отмечены тем, что после работы я превозмогала нечеловеческую усталость и встречалась с кем-нибудь из волонтеров в районе Павелецкой.
Про Женю, Лизу, Марину и волонтерский быт.Во вторник мы встретились с чудесной Женей, которая пишет в наш Верхнеуслонский дом престарелых моей любимой бабушке Анне Михайловне - я должна была забрать посылочку для бабушки, а в итоге мы присели на скамейку в метро и случайно проговорили часа два
В среду я так же стихийно встретилась с Лизой, а потом к нам присоединилась Марина. Пили какао в "Кофе Хаузе", гуляли, и даже успели до закрытия метро зайти к Лизе в гости и попить чаю. Я воочию видела "мусорную комнату", где складируются вещи до их отправки бабушкам и лицезрела "Музей психодела" - вещи, которые добрые люди передали для бабушек, не подумав при этом, что так можно и нежную старческую психику травмировать ненароком И даже испытала на себе все радости жизни волонтерской, транспортируя огромный пакет с мармеладом. Мы с Лизой вдвоем еле втащили его в лифт (волоком!), а ведь девочки все это повезут по бабушкам - и не факт, что на машине - и кто-то будет с этим пакетом ужасным по перронам таскаться! Воистину, святые люди.
Да, кстати, о святости. До личного знакомства Лиза представлялась мне чем-то вроде Матери Терезы. А оказалось - веселая девочка-филолог, без нимба и крыльев, зато с очень теплой улыбкой, и, видимо, на солнечых батареях (потому что я не представляю, откуда иначе у обычного человека, да еще и соционического интроверта, возьмется столько энергии на все).
Домой я добралась примерно в половине второго ночи, и хотя ноги у меня подкашивались от усталости, на душе было невероятно хорошо.А на следующий день, пока я паковала чемоданы, мне написала Женя, которая передавала посылку для Анны Михайловны. Ей пришло письмо из Верхнеуслонского ДП.
В феврале Анны Михайловны не стало.
Я крепко зажмурилась, потом открыла глаза и перечитала СМС. Текст не изменился.
Милая Анна Михайловна, моя самая любимая бабушка в Верхнеуслонском ДП!.. Когда мы поднялись на второй этаж, она вышла нам навстречу и я сразу ее узнала - по фотографии. Что самое удивительное - и она узнала нас! "Вы ко мне?.. А я как чувствовала, что вы идете - вышла...". В отличие от других бабушек, она не плакала, только обнимала нас и улыбалась. По многу раз извинялась, что не может отвечать на письма Жени, просила передавать ей огромный привет, и, как маленькая, радовалась сладкой посылке... На вопрос о здоровье ответила: "Нормально, по сравнению с другими - ничего". И все обнимала нас и не хотела отпускать...
Как же так получилось, что ее уже нет?..
Так и не доедет до нее посылка, которую я привезла из Москвы. Женя написала, что можно отдать посылку соседке по комнате "или кому сочтете нужным...".
А когда я вернулась в Казань, и меня в почтовом ящике ждало письмо от главврача о том, что Анны Михайловны больше нет - я посылала ей открытку на 8-е Марта. Больше всего меня терзает мысль о том, что когда я подписывала открытку, Анны Михайловны уже не было в живых.
За время моего волонтерства это первая бабушка, к которой я успела так привязаться, и которая покинула нас.
Настоящее постепенно становится
прошлым. Это сложнее всего принять, когда заботишься о настоящем.
С бабушками счет идет на минуты - ты можешь приехать в ДП через месяц и уже не застать в живых некоторых из них. Это страшно. Но это многому учит.
Мы с Анной Михайловной:
Я думаю, сейчас ей хорошо...